Фредрика Рунеберг (1807-1879)
Жена знаменитого поэта Й. Л. Рунеберга Фредрика осталась в народной памяти как изобретательница знаменитого пирожного. Какая насмешка судьбы над женщиной, которая переводила с английского «Поэмы Оссиана» Макферсона, написала первый в истории Финляндии исторический роман, стала первой финской журналисткой и задолго до появления женского движения создала школу для девочек из бедных семей! Одновременно Фредрика воспитывала детей, зарабатывала деньги на хозяйство, ведя пансион, и не забывала поддерживать (и, кстати, редактировать) знаменитого мужа, который за это платил ей бесконечными интрижками.
Фредрика Тенгстрём с детства была смышленой и не по годам разумной девочкой: уже в четыре года она выучилась читать. В младшую школу ее решили не отдавать, поскольку к семи годам она уже наизусть знала катехизис и бойко его цитировала. Вместо этого старший брат Карл учил ее французскому и немецкому языкам. Подростком Фредрика попала в пансионат для девочек, где выучила также английский. В семье Тенгстрём много читали вслух, и в особенности домочадцы ценили чтение Фредрики.
Безбедная жизнь семьи в Турку подошла к концу в 1824 году, когда скончался отец Фредрики, служивший на таможне. Несчастья сыпались одно за другим – после смерти отца сгорел дом Тенгстрёмов, и матери с Фредрикой пришлось переехать в Парайнен и добывать себе пропитание рукоделием, хотя в то время это считалось неприличным для женщин из высших сословий. Именно в Парайнен Фредрика и Йохан Людвиг Рунеберг, приходившийся ей троюродным кузеном, начали близко общаться. Предметом разговоров часто служила литература. Образованная, начитанная, знавшая четыре языка Фредрика лучше своего родственника разбиралась в современной иностранной поэзии. Девушка переводила с английского на шведский «Поэмы Оссиана», героические вирши, собранные якобы у гэльских сказителей . На самом деле, стихотворения были обработаны по мотивам кельтских легенд поэтом Джеймсом Макферсоном, но их лирико-героическая тональность очень удачно вписалась в главенствующие тогда мотивы развития национального самосознания, и поэмы завоевали большую популярность в Европе.
Разговоры о высоком привели к неизбежному: Фредрика и Йохан Людвиг полюбили друг друга, но о свадьбе и речи быть не могло: молодые были слишком бедны. Прошло долгих четыре года прежде чем служивший домашним учителем Рунеберг смог накопить необходимую сумму и жениться на Фредрике. В 1831 году он наконец получил должность доцента изящной словесности в университете, после чего пара обвенчалась. Фредрике исполнилось к тому времени 24 года. Семейство Рунбергов обосновалось в Хельсинки.
Позже Фредрика описывала это время как счастливейшее в своей жизни, несмотря на то, что первые годы замужества были для нее тяжелыми как физически, так и душевно. Денег в молодой семье не хватало, а ртов, которые нужно было кормить, прибавлялось: на свет начали появляться дети. Чтобы прокормить семью, Фредрика открыла на дому пансион, одним из постояльцев которого стал будущий сказочник Сакариас Топелиус. Уход за мужем, детьми и воспитанниками был тяжким грузом, но Фредрика не жаловалась. Несмотря на бытовые тяжести, она все равно умудрялась находить минутку не только для того, чтобы полистать последние литературные новинки, но и на собственное творчество. Фредрика начала публиковаться – в шведоязычной газете Morgonbladet выходили ее переводы с других языков и новеллы на религиозную тематику. По сути, газету, которой руководил ее муж, выпускала Фредрика: она читала издания на других языках, выбирала подходящие интересные тексты, переводила их и адаптировала под местные реалии. Фредрика также редактировала все материалы, что говорит о ее недюжинном таланте к слову. В то время женщина не могла публично выступать в прессе под своим именем, это считалось неподобающим, поэтому она использовала псевдоним. По сути, Фредрика Рунеберг была первой в Финляндии женщиной-журналистом и редактором, но публике об этом ничего не было известно.
В 1837 году семейство вынуждено было переехать в Порвоо, где Рунеберг получил место преподавателя латыни в лицее. Для Фредрики это был большой удар. Если в Хельсинки у нее был широкий круг общения и возможность участвовать в литературных салонах, которые устраивали друзья ее мужа, интеллектуальная элита того времени, то в Порвоо о подобном приходилось лишь мечтать. В этом маленьком сонном городке Фредрика чахла. Рунеберг, напротив, расцвел: его свободное время занимали прогулки, рыбалка… и написание бесконечных любовных писем своим пассиям.
Фредрика же занималась семьей, которая лишь разрасталась: в Порвоо у Рунебергов появился на свет третий ребенок. Она старалась не обращать внимания на легкомысленность мужа и даже складывала шутливые стихи о его влюбленностях, но его измены не могли не ранить ее – духовно и физически. В порыве отчаяния она сожгла свою первую большую рукопись «Дочь сумасшедшего» и надолго слегла. После рождения четвертого ребенка Фредрика совсем сдала и долго оставалась в постели. Чтобы отвлечься от тревог и грусти, она принялась за новую рукопись, которая была окончена в 1844 году. Ей пришлось ждать долгие 14 лет, чтобы увидеть роман «Госпожа Катарина Бойе и ее дочери» опубликованным.
«Мужчина пишет тогда, когда пожелает и чувствует себя в силе, женщина же, в особенности обремененная хозяйством и семьей, пишет, когда может и успевает, благодаря небеса за возможность украдкой ощутить это счастье», – писала Фредрика Рунеберг в своих воспоминаниях.
Фредрика не только ухаживала за семьей и писала, но и стремилась помочь тем, чья участь была хуже ее собственной. В 1846 году она вместе с другими женами из высшего сословия основала женский кружок, председателем которого оставалась долгие 16 лет. Кружок занимался просветительской работой и улучшением положения бедняков. Заслугой Фредрики Рунеберг стала школа для девочек из бедный семей, открытая в Порвоо. Несмотря на то, что движению за права финских женщин еще только предстояло появиться на свет, Фредрику Рунеберг можно смело назвать одной из первых финских феминисток.
Ободренная успехами своих новелл на религиозную тематику, опубликованных в журнале Litteraturblad, который издавал Й. Снеллман, Фредрика осмелилась послать рукопись своего романа «Госпожа Катарина Бойе и ее дочери» в Общество финской литературы. В 1858 году ее роман увидел свет. Официально первым опубликованным финским историческим романом считается текст бывшего воспитанника Фредрики – С. Топелиуса, который вышел в 1850 году под названием «Финская герцогиня» – Suomen Herttuatar. Тем не менее, текст Фредрики, судя по всему, появился на свет гораздо раньше романа Топелиуса, хотя пальма первенства на этом поприще формально и принадлежит ему. Роман Фредрики был опубликован под псевдонимом, но просвещенные читатели, конечно же, догадывались, кто скрывался за буквами a.d.
Последние годы Фредрики трудно назвать счастливыми. В 1863 году Рунеберга хватил апоплексический удар, после которого поэт так никогда и не оправился. Долгие 17 лет Фредрика провела фактически прикованной к инвалидному креслу, в котором она вывозила мужа на прогулки. К Рунебергу вернулась речь, но писать он больше не мог, и в основном проводил время, слушая, как Фредрика читает ему вслух. Понятно, что болезнь не могла не сказаться на характере некогда активного и деятельного мужчины, а беспомощность вряд ли улучшила его нрав. Как позже писала Фредрика в своих воспоминаниях, времени на себя у нее почти не оставалось – муж требовал, чтобы она постоянно была рядом. Ее единственной отдушиной была переписка с друзьями и детьми. Писать она могла только в ранние утренние часы, пока ее капризный пациент еще спал.
В 1877 году Рунеберг скончался. Фредрика пережила его на два года, успев привести в порядок для публикации свои мемуары и обширный архив мужа.
Имя Фредрики Рунеберг практически на столетие исчезло из памяти финнов, пока в 1980-е годы прошлого века переводчики и исследователи литературы не взялись за ее книги. Фредрика оставила после себя два исторических романа, сборник новелл, а также автобиографический двухтомник – все эти тексты переосмысливались финскими литературоведами в особенности в последние 20 лет. Сейчас Фредрика Рунеберг по праву считается одной из самых значимых ранних финских писательниц, по несчастливой случайности навсегда оставшейся в тени знаменитого на всю страну мужа.
Венни Солдан-Брофельдт (1863-1945)
Вендла «Венни» Солдан была финско-шведской художницей, скульптором и иллюстратором, но при этом большинство знает ее как участницу любовного треугольника, в который входил супруг Венни, литератор Юхани Ахо и ее младшая сестра Тилли. Юхани Ахо считается первым профессиональным писателем в Финляндии, сумевшим прокормиться за счет своего литературного труда. Семейную жизнь этой богемной пары трудно назвать счастливой, но, по крайней мере, муж никогда не запрещал Венни творить и не ограничивал проявления ее таланта, хотя со своей стороны сделал все возможное, чтобы моральных сил на творчество у нее было как можно меньше.
Венни Солдан выросла в просвещенной семье директора Монетного двора Финляндии Августа Солдана. С самого детства Венни была папиной дочкой. Солдан придерживался принципов свободного воспитания детей, по мнению его сестер – так и слишком свободного, поэтому юная Венни получила с его стороны полную поддержку в своих артистических начинаниях. Уже в 14 лет талантливая девочка оставила школу и с отцовского разрешения стала учиться рисованию. Венни обучалась живописи в Выборге, Санкт-Петербурге и Париже.
Примечательно, что в те времена, когда путешествия в одиночку были для женщин практически под запретом, Венни Солдан сумела съездить в две заграничные поездки для занятий живописью в Испании и Италии. Деньги на эту поездку молодая художница собрала, делая и продавая копии с картин старых мастеров, которые были тогда в моде.
Венни Солдан плохо укладывается в идеальный образ женщины конца XIX столетия. Ее было слишком много. Она носила слишком вызывающие костюмы, слишком короткие юбки, слишком громко разговаривала, слишком часто высказывала свое мнение и слишком мало думала о том, что пристало девушке – но именно это и покорило молодого талантливого писателя Юхани Ахо. Они повстречались зимой 1890-го года в Куопио, где Солдан писала портрет драматурга и просветительницы Минны Кант.
Портрет получился откровенно непохожий, поскольку молодая художница слишком (опять эти слишком!) много думала об Ахо и слишком мало – о движениях кисти. Минна Кант отзывалась о богемной художнице с неодобрительными нотами: «Фрёкен Солдан – интеллигентная девушка, и Юхани Ахо кажется действительно ею заинтересованным, хоть она и не молода, и не красива. К тому же, одевается она как-то небрежно.» Действительно, в эпоху длинных юбок, корсетов и шляпок любимые кафтаны Венни, ее дерзкий французский берет, дымящаяся в зубах сигаретка и беспощадная ругань, которой разражалась художница по малейшему поводу, для многих были как красная тряпка.
С другой стороны, современники признавали, что фрёкен Солдан – натура тонкая и склонная к самопожертвованию.
Молодые поженились в 1891 году и Венни взяла двойную фамилию Солдан-Брофельдт. Настоящая фамилия Ахо была Брофельдт, но в период пробуждения финского национального движения, когда начался массовый перевод иностранных фамилий на финский язык, он сменил ее на более благозвучную.
Изначально пара вела бродячую жизнь, кочуя по знакомым и друзьям, и остепенилась лишь в 1895 году, когда Венни забеременела. Они осели в Хаусъярви, где Венни родила своего первенца. Младшая сестра Венни, Тилли, вошла в семью именно в это время. Венни, бывшая на 10 лет старше, была очень привязана к младшей родственнице и нуждалась в ней по хозяйству, но, к несчастью, быстро заметила, что отношения между Тилли и Юхани Ахо складываются даже слишком теплые. Впрочем, сначала художница не придавала этому значения. Это было удачное для Венни время, она много работала, ее творчество получило признание, и в 1896 году она отправилась в Берлин на полученную от государства художественную стипендию, чтобы познакомиться с новыми способами изготовления гобеленов и тканых обоев. Венни интересовалась не только искусством – ей не чужда была коммерческая жилка, и она занималась также изготовлением эскизов для промышленного производства. Уехав в Германию, она оставила годовалого Хейкки на попечение мужа и сестры, которая в то время жила в семье Солдан-Ахо, поправляясь от тяжелой болезни. За время, пока Венни отсутствовала, связь между Тилли и Юхани Ахо перешагнула рубеж, после которого возврата уже не было.
Вернувшись домой и обнаружив неверность мужа, Венни оказалась перед непростым решением. С одной стороны, она любила сестру и мужа и не хотела их терять. С другой – пережить такое не каждой под силу. В итоге Тилли отправилась в Швейцарию, Ахо – в Германию, обдумывать последствия семейного кризиса, а Венни осталась в Финляндии и с головой ушла в работу. Она писала картины, в особенности ей удавались морские пейзажи и портреты, создавала скульптуры, разрабатывала промышленный дизайн украшений, иллюстрировала книги и занималась другим творчеством. Она также была активным участником женского движения. Именно Венни Солдан стоит за созданием Союза борьбы за права женщина, который стал первой организацией суфражисток в Финляндии и поспособствовал тому, что Суоми первой из европейских государств дала женщине право голоса в 1905 году.
Но вернемся к семейной саге.
Поначалу казалось, что невзгоды удалось преодолеть. Ахо вернулся в семью и у четы в 1900-м году появился второй ребенок. Но оказалось, что связь с Тилли так и не прервалась: в 1902-м году у Ахо и младшей Солдан родился сын Нильс. Тилли родила его за границей и привезла в Финляндию как своего воспитанника. Посторонние ничего не знали о том, что творится в семье. Юхани Ахо, к тому времени уже успевший прославиться на литературном поприще и получавший неплохие гонорары, купил Тилли небольшую ферму неподалеку от семейного имения в Ярвенпяя, где она с сыном и поселилась. Ахо фактически жил на две семьи, воспитывая сыновей от Венни и одновременно помогая Тилли справиться с хозяйством на ферме. Никто и не подозревал о том, какая драма разворачивалась в семействе Ахо-Солдан, до тех пор, пока в 1951 году сын Венни и Юхани Ахо, очевидно, сытый по горло тайнами и замалчиванием, не опубликовал свои мемуары, в которых раскрыл семейные секреты. Это произвело настоящий фурор в обществе. По мотивам этого любовного треугольника создано несколько художественных романов и экранизаций.
Ахо скончался в 1921 году. Венни пережила мужа на двадцать лет. После его смерти она и вела активную жизнь и много путешествовала по Европе, занимаясь делами своей съемочной компании, которую основала вместе с сыновьями. Жизнь с Ахо, однако, оставила в ее душе свои раны: **перед смертью Венни сожгла переписку мужа с ее сестрой и завещала не хоронить себя в одной могиле с Ахо. **Венни Солдан упокоилась в семейной могиле на кладбище в Хиетаниеми.
Сигне Хаммарштен-Янссон (1882-1970)
Наша следующая героиня по сравнению с остальными двумя пережила, пожалуй, наименее драматическую судьбу, и в то же время она была едва ли не самой талантливой и плодовитой из них и в наибольшей степени страдала от проявлений характера своего мужа-тирана. Речь идет о Сигне Хаммарштен, супруге финского скульптора Виктора Янссона и матери известной на весь мир Туве Янссон.
Сигне Хаммарштен родилась и выросла в состоятельной шведской семье. Дом своего деда-пастора в Блидё Туве всегда вспоминала с теплотой и любовью, считается, что он стал одним из прообразов уютного Муми-Дола. Сигне с детства отличалась способностями к рисованию и после обучения в Стокгольмской академии художеств она пять лет преподавала рисование в женских школах, а также помогала создать в Швеции скаутовское движение для девочек.
Сигне познакомилась с будущим мужем во время учебной поездки в Париж, и после замужества ей пришлось переехать из оживленного, пышного Стокгольма в провинциальный Хельсинки. Жизнь в Финляндии во время Первой мировой и последовавшей за ней Гражданской войны была трудной. Нужда пришла и в семью Янссонов. Помощь богатой шведской родни была необходима как во время советско-финской войны, так и в послевоенные нищие годы. Шведские родственники постоянно поддерживали семейство Янссонов, посылая им краски, холсты и прочие принадлежности для творчества. На новой родине Сигне или Хам, как ее звали друзья, должна была привыкнуть совсем к иной жизни, но она стойко преодолевала невзгоды.** «Мама никогда не предавалась ностальгии, но, как только появлялась возможность, забирала меня из школы и отправляла в Швецию повидаться с ее братьями, узнать, как у них идут дела, и рассказать о нашем житье-бытье», - позднее вспоминала Туве Янссон.**
**После замужества Хам пришлось отказаться от карьеры свободной художницы, о которой она мечтала в Париже. **В то время единственной приемлемой творческой профессией для замужней женщины считалась работа художника по текстилю, и Хам изучила все тонкости этого ремесла. Позже она даже участвовала в выставке изделий ручной работы в Копенгагене в 1919 году. После замужества, однако, искусство перестало быть целью ее существования, хотя честолюбие никуда не исчезло. Но, как и многим женщинам-художницам того времени, ей пришлось полностью раствориться в семье, несмотря на то, что она была очевидно талантлива. Как правило, в семье из двух художников условия для творчества находились лишь для мужчины. Женщина должна была поступиться амбициями в угоду семье. Если же этого не происходило и в особенности если жена преуспевала лучше мужа, брак был обречен. Живя в артистической коммуне Лаллукка в окружении других творческих пар, Хам слишком часто наблюдала этот сценарий. Жены ближайших друзей Виктора Янссона Кавена, Коллина и Рагнара Эклунда получили в юности художественное образование. Эти женщины с воодушевлением прошли первые шаги своего творческого пути, но ни одна не сумела выйти из тени собственного мужа. Критика, которой награждали этих женщин, отличалась от критики мужчин-художников. О творчестве женщин рассуждали через призму работ их мужей и постоянно сравнивали с картинами их супругов. Женщин легко уличали в поклонении и подражании мужьям. Женское искусство воспринималось как несамостоятельное, и серьезно к нему предпочитали не относиться. Подобная реакция критики и общества вряд ли внушала женщинам энтузиазм, не вдохновила она и Хам.
Жены художников, как правило, несли ответственность за финансовое положение семьи и вынуждены были работать. Эта судьба не миновала и Хам, которая должна была была добывать хлеб насущный, поскольку карьера ее мужа-скульптора грандиозной не стала, что еще сильнее повлияло на его характер.
Хам работала как иллюстратор и оформитель и сделала успешную самостоятельную карьеру. Тем не менее, искусством с большой буквы ее работы, по мнению современников, не являлись, в них не было «высокого горенья духа». Разница в восприятии и оценке прикладного и свободного искусства была огромной на протяжении всего двадцатого века. Прикладное искусство считалось ничего не значащей поделкой, в лучшем случае — ремеслом.
За регулярный доход Янссонов отвечала именно Хам. Она работала в должности художника в типографии Банка Финляндии, занимаясь разработкой внешнего вида купюр. Кроме того, она иллюстрировала многочисленные журналы и сотрудничала с различными издательствами, иллюстрируя книги и создавая к ним обложки. Сигне Хаммарштен называют первым профессиональным дизайнером почтовых марок в Финляндии, «матерью финской марки».
В период с 1929 по 1962 год она создала 173 почтовых марки, которые вышли общим тиражом более 6 миллиардов экземпляров. Сейчас Сигне Хаммарштен считают одним из самых талантливых ранних графиков и иллюстраторов Финляндии.
Родные любили Хам и считали ее прекрасной матерью. Всё, в особенности письма дочери, Туве Янссон, говорит о том, что Сигне Хаммарштен была понимающей, мудрой, практичной и внимательной женщиной. Не зря именно она стала прообразом доброй, заботливой и всепонимающей муми-мамы в книгах, созданных дочерью.
Источники:
Järvi, Olavi: Parhaat pilapiirtäjämme, Helsinki: Tammi, 1979
Jansson, Tove: Kuvanveistäjän tytär. WSOY 1968
Riitta Konttinen: Boheemielämä – Venny Soldan-Brofeldtin taiteilijantie, Otava 1996
Saran sisaret: Naiskirjallisuuden perinnettä Suomessa
Туула Карьялайнен, "Туве Янссон. Работай и люби", АСТ 2017