В столичном музее Киасма открылась выставка “ARS22 – Живые встречи”. На юбилейной экспозиции главного показа современного искусства в Финляндии собраны работы 54 художников из разных уголков мира.
Одному из самых успешных современных российских художников Евгению Антуфьеву в Киасме выделили парадное помещение – зал с панорамным видом на здание парламента и Дом музыки. Однако инсталляции художника там нет.
Антуфьев попросил кураторов не выставлять его работы, пока в Украине идет война.
– Я попросил сделать на стене надпись NO WAR, поскольку не нахожу в себе сил сформулировать это по другому. Теоретически можно было что-то придумать, привязать к антивоенной тематике. Но это было бы не очень красиво. То есть либо должно быть прямое антивоенное высказывание, либо вообще не стоит художественно высказываться.
– Самое ужасное, что русское общество в целом войну поддерживает – это важно понимать. К сожалению, у нас страна стремительно нацифицируется. Я раньше думал, как это могло произойти, скажем, в Германии, неужели люди молчали, а теперь понимаю, что они не молчали, но их никто не слушал. Когда я проснулся 24 февраля, я понял, что живу в нацистской стране. Это было очень шокирующим. Я всегда любил Россию, русскую культуру.
"Культура не может погибнуть по воле одного человека"
Сейчас все западные страны обрывают связи с российскими культурными институтами. Может ли русская культура продолжать существовать без международных контактов?
– Связь есть всегда, даже за железным занавесом была. Конечно, все станет сложнее, но культура не может погибнуть по воле одного человека. Она травмируется. Становится труднее как молодым, так и состоявшимся художникам.
Антуфьев критикует и позицию многих соотечественников, которые говорят о том, что русскую культуру отменяют на Западе, когда в тяжелые моменты деятели искусства должны объединиться.
– Я нахожу такую позицию лицемерной. Не может звучать некий абстрактный голос культуры в момент гибели людей. Эта позиция применима исключительно к украинцам. Когда они занимаются культурой под бомбами – это героизм. Когда страна, которая бомбит, занимается культурой и говорит, что культура не исчезает – это лицемерие. Культура должна либо высказываться на антивоенную тематику, либо лучше отменить все до окончания войны.
Я считаю, что Россия совершает военное преступление, и надеюсь, что все, кто это делают, сядут.
Музей современного искусства Гараж стал единственной российской публичной институцией, которая прямо выступила против войны и приостановила свою работу. Основанный Романом Абрамовичем и его супругой Дарьей Жуковой музей занимает ключевое место среди выставочных центров России.
– В Гараже из-за антивоенного сообщения было много неприятностей. По-моему, любой человек, который существует в публичном поле, должен высказать свое мнение о войне.
Новые законы Госдумы о наказании за дискредитацию российских военных и госорганов по сути запрещают использование слова “война”. Антуфьев говорит, что решил не бояться и продолжает высказываться.
– Знаете, меня раздражает, что почти все впали в панику, не упоминают слово “война”. Возможно, дойдет до того, что здесь будет Северная Корея. Важно начать говорить до того, как это наступит. Ситуация ломает собственную личность, поэтому я выбрал не бояться. Я внимательнейшим образом изучил новые законы. Там первые наказания не уголовные, а штрафы до 200 тысяч рублей. Это не настолько дорого, чтобы бояться. Конечно, это большая сумма, но, в крайнем случае, займу денег и заплачу. Штраф или какие-то 15 суток – это совершеннейшая ерунда. Пока можно высказаться с минимальным возможным наказанием, это нужно делать до момента, когда всем будут по 12 лет давать. Наверное, на 12 лет я уже не готов.
Для меня мучительно, что украинцы думают – здесь все молчат.
Художник надеется, что все виновные в военных преступлениях пойдут под трибунал.
– Я считаю, что Россия совершает военное преступление, и надеюсь, что все, кто это делают, сядут. Для меня мучительно, что украинцы думают – здесь все молчат. Я высказываюсь в соцсетях. Понятно, что отдельные слова ничего не изменят, но определенное их количество с разных сторон может повлиять.
“Русских людей выгоняют из страны другие русские люди”
По словам Антуфьева, неправильно, что лучшие люди уезжают, поскольку тогда в стране останутся только пособники режима. Как отмечает художник, самое важное сейчас – это оставаться на своих местах и пытаться делать гуманистические проекты, или, по крайней мере, не поддерживать военные.
– Я призываю всех знакомых музейных работников, кураторов не увольняться. Сейчас многие уходят в знак протеста, а многих увольняют за антивоенные высказывания. Но, как нам показали события в Беларуси, если ты уволишься, тебя просто заменят на ужасных людей, которые радостно будут делать милитаристские проекты.
– Многие мои друзья уехали из России, потому что уже получили первые штрафы. Они уже высказались и дальше у них уголовки – 5 лет. И многие из них, может, даже не против отсидеть, если бы это дало результат, если бы это остановило войну. Сейчас русских людей выгоняют из страны другие русские люди.
Антуфьев подчеркивает, что в основе мира лежит культурное образование.
– Мы все сильно не доработали. Нам казалось, что мы занимаемся культурой, а оказалось, что страна по большому счету культуру вообще не замечала. Парни, которые воюют, родом из небольших городов, до которых крупная культура никогда и не доходила. Дело мира – это прежде всего культурное образование.
В конце XIX века студенты и интеллигенция шли в народ с целью просвещения и агитации. Антуфьев считает, что подобные проекты нужны и в ближайшем будущем, поскольку разные слои российского общества сейчас не соприкасаются друг с другом.
– Россия расколота на слои: совершенно необразованное население, люди со средним образованием, интеллектуалы – и они совершенно не смешиваются. Как в океане глубоководные рыбы никогда не встречают тех, что живут на поверхности. Потому что если они попытаются подняться, их разорвет давление.
Киасма хотела защитить художника и взять ответственность на себя
Антуфьев рассказывает, что Киасма не хотела снимать работы с выставки. Музей пытался выполнить все свои обязательства перед художником.
– Киасма очень порядочно поступила. Они не хотели, чтобы я снимал работы. Но, несмотря на то, что у меня есть физическая потребность их показывать, было абсолютно невозможно делать вид, что ничего не происходит, и просто красивые вещи выставлять. Было мучительно отказываться от выставления работ, поскольку для меня, как для художника, самое важное – это делать работы, чтобы люди их могли видеть. Больше у художника нет других целей.
После начала военной агрессии России в Украине с художником связались его зарубежные знакомые и предложили помощь.
– Я никогда не видел такой поддержки со стороны иностранных друзей. Мне написали все знакомые, даже случайные, с вопросом, не надо ли мне помочь уехать. Люди предлагали свои дома. Меня даже позвали в культурную резиденцию для украинцев во Франции. Настоящие деятели культуры хорошо отличают, где люди, связанные с пропагандистской машиной, а где обычные художники и музыканты, актеры, писатели.
По словам директора Киасмы Лееви Хаапала, музей предложил взять на себя ответственность за отсутствие российского искусства, чтобы защитить художника. Хаапала сообщил, что работы Антуфьева даже успели приехать в Хельсинки.
– Мы договорились, что инсталляцию можно будет выставить только когда закончится война. Пока произведения остаются в нашем хранилище. Если война закончится за время работы выставки, мы их покажем. В противном случае они в соответствии с договоренностью будут отправлены туда, куда они направлялись после выставки. Они не возвращаются в Россию, – говорит Хаапала.
Сегодня пространство панорамного зала пятого этажа пустует, на белой стене сотрудники музея черными буквами написали NO WAR. Надпись видна и с Гражданской площади. Ее сопровождает пояснительная записка:
В этом зале должна была находиться инсталляция российского художника Евгения Антуфьева, специально созданная для ARS22. Вторжение России в Украину изменило ситуацию. Художник выступает против войны и считает, что сейчас его работы не могут быть частью выставки. Вместо них на стене висит антивоенное послание.